Кровоточащее Копье

Загадочное копье, которое связано с церемонией Грааля в замке Короля-Рыбака. Впервые Кровоточащее Копье появляется в «Персевале, или Повести о Граале» Кретьена де Труа. В процессии Грааля непосредственно за появлением оруженосца с подсвечником юноша проносит через залу копье: на острие копья набухают, чтобы затем стечь вниз по древку, капли крови.

Кровоточащее Копье играет немалую роль в «Продолжениях» романа Кретьена де Труа, причем в основном с ним связаны приключения не Персеваля, а Гавейна. Посланцы страны Эскалод обвиняют Гавейна в убийстве родича их короля, искупить которое он может, лишь прибыв па поединок в эту страну. В некоторой степени этот поединок оказывается для Гавейна ловушкой: Гавейн побеждает брата короля, но сам оказывается пленником в дворцовой башне. Условием его освобождения становятся «поиски копья, чье острие всегда кровоточит и никогда не бывает настолько чистым, чтобы на нем не взбухала хотя бы одна капля». Если копье не будет найдено в течение года, Гавейн должен будет вернуться в башню и навсегда остаться ее пленником. Возникает впечатление, что Гавейн берет на себя выполнение связанных с Граалем задач, выполнять которые Персеваль как будто даже и не намеревается.

В «Первом продолжении» романа Кретьена де Труа (Готье из Дулена) Гавейн даже проникает в замок Грааля. Его допускают на пир Грааля, где он задает правильные вопросы. Тут король рассказывает ему, что Кровоточащее Копье — то самое, которым некогда был пронзен бок Распятого и теперь оно будет кровоточить до дня Страшного Суда; удар копьем спас человечестве от адских мук. Но Гавейн под этот рассказ засыпает, и король теряет желание продолжать. Проснувшись на следующее утро, герой оказывается на берегу моря. Замок исчез.

То, что выпадает на долю Гавейна. весьма отличается от пережитого Персевалем: нет ни увечного Короля-Рыбака, ни процессии Грааля, ни прекрасной девы с чашей. Форма вопроса несколько отлична, основное внимание сосредоточено на Сломанном Мече и копье. Со Сломанным Мечом здесь как будто связана миссия отмщения. Связан ли этот меч с тем, какой Король-Рыбак дал Персевалю и который будет сломан, неясно.

В романе Кретьена де Труа Гавейну рассказывают, что королевство Логрия будет разрушено ударом таинственного копья. Согласно Готье, удар, вызвавший заклятие Опустошенной земли, был нанесен мечом, однако когда Гавейн задает вопрос о копье, это возвращает землю к жизни.

В последующих версиях Кровоточащее Копье стали связывать с апокрифической библейской легендой о слепом солдате Лонгине. Первым назвал копье Лонгина Кровоточащим Копьем Псевдо-Героманос. Уже начиная с продолжения Готье, Кровоточащее Копье преобразилось в один из наиболее священных реликтов христианского мира — в копье Лонгина или Святеом Копье (Копье Расплаты). Согласно апокрифу, этим копьем слепой римский солдат Лонгин проткнул бок распятого Христа.

Святое Копье было чудесным образом обнаружено в Антиохии в 1098 г. во время Первого крестового похода. Крестоносцы штурмом взяли Антиохию, но и сами туг же оказались в положении осажденных, поскольку город обложила армия сарацинов. Через три недели, когда запасы продовольствия и дух защитников существенно оскудели, один священник объявил, что ему было видение о том, где именно закопано под полом церкви св. Петра Святое Копье. Были проведены розыски, и так вернулась эта драгоценная реликвия.

Появление ее вернуло крестоносцам уверенность в себе и подбодрило на вылазку и привело в конечном итоге к снятию осады.

В «Продолжении» Манессье говорится. что удар копья на самом деле убил Христа. (хотя, согласно Евангелиям, он был уже мертв, когда копье пронзило ему бок). В цикле Роберта де Борона Кровоточащее копье рассматривается как реликвия Христа Искупителя, чья смерть на кресте спасла всех, кто верит в него, из тисков смерти и когтей дьявола. Оно выступает гарантией к вечной жизни в небесах, и его мощная оживляющая сила возвращает жизнь Опустошенной земле, когда Гавейн задает о нем вопрос.

Очевидно, здесь, как и в случае с самим Граалем, произошло наложение двух легенд: языческой и христианской. Таким образом, происходит слияние двух копий: христианского (копья Лонгина) и кельтского (копье, которое способно исцелять раны, возвращать воду в источники и т.д., которое в течение года должен отыскать Гавейн).

По мнению английского исследователя артуровского эпоса Дж. Дарра, — здесь ясно прослеживается разработанная еще Фрэзером концепция священных предметов, обладающих столь могучим потенциалом, что соприкосновение с ними вне зависимости от намерений героя небезопасно. В качестве примера Дарра приводит отчасти параллельный артуровскому эпосу пример из кельто-ирландских мифологических саг. Легенда о всесильном копье в ирландской традиции существует в нескольких вариантах и неизменно связана с войной племен богини Дану, Туата де Данан с Фоморами. Наиболее известный из этих вариантов — «Битва при Маг Туиред». Этот вариант легенды рассказывает, что до того как вслед за Бриггид Туата де Данан сошли на землю Эриу (Ирландии), на нее Нуаду водрузил пылающее копье, которое «было подобно поющему пламени. И горело, не угасая, и всякий огонь в Ирландии зажигался от него».

Исходящий от копья Нуаду свет придавал силы и созданиям мрака, фоморам, собравшимся к границе светового круга. Наконец, когда фоморы попытались захватить копье, Нуаду послал это «копье победы» на подступающие полчища пришельцев из мрака и многие из них погибли, но предводитель фоморов, одноглазый Балор (в этой саге он также прямо назван королем «страны, откуда нет возврата», то есть страны мертвых), перехватил в воздухе летящее копье, и в его руках оно обернулось огненной змеей.

Вокруг извивающейся в пламени змеи из воздуха стали рождаться демоны, и с помощью этого преображенного копья фоморы захватили остров и поработили светлые племена богини Дану. Далее в сказании следует пророчество о герое, который победит власть тьмы и вновь водрузит священное копье посреди Ирландии, Как следует из краткого пересказа саги, то же самое копье, что обеспечило победу светлым богам, в руках фоморов обретает силу уничтожения.

Ирландская мифология вообще полна магических копий: это и копье божественного колдуна Ангуса (которым он убивает обесчестившего его сестру Кормака), копье Кельтхара, которое жжет огнем и которое перед употреблением опускают в котел с отравленной кровью, и ряд других копий-талисманов иного мира.

Первоначально Кровоточащее Копье не было оружием, которым была нанесена рана Королю-Рыбаку, превратившая его в Увечного Короля, однако эта идентификация появилась уже в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха, в романах «Вульгаты» и у Мэлори. Впрочем, в романе Вольфрама со Священного Копья стекает не кровь, а яд. Когда страдания Увечного Короля становятся невыносимы, наконечник копья прикладывают к ране Анфортаса, что еще более бередит рану. От полученного увечья у Анфортаса леденеют члены и застывает кровь, и только жар стекающего с наконечника яда способен задержать окоченение. Во время процессии Грааля, описанной Кретьеном де Труа, Кровоточащее Копье предшествует Граалю, и кровь с него стекает вовсе не в таинственный сосуд, а на руки несущему копье юноше. Как только Кровоточащее Копье было идентифицировано с копьем Лонгина, оставался лишь шаг до того предположения, что стекаем с него кровь Спасителя, которая, естественно, должна была попадать в Грааль, что и имело место в ряде романов.

В романах «Вульгаты» будет сделан следующий, не менее логичный, шаг: Кровоточащее Копье Лонгина становится тем самым, которым нанесен Плачевный Удар. Удар в бок распятого Христа и рана короля Пеллама оказываются нанесенными одним и тем же копьем. С одной стороны, подобная идентификация — вполне в духе Средневековья, с другой — в кельто-ирландских сагах известны мотивы, параллельные этому. Выше уже говорилось о пылающем копье Нуаду; такое же пылающее копье, обладающее ужасающей разрушительной силой, было доставлено для Луга из легендарного города Гориас. Сага о том, как три героя отправились в Гориас за этим копьем, не имеет здесь особого интереса, за исключением обстоятельств, при которых было обнаружено это оружие: копье было погружено в котел с водой, причем вода кипела от соприкосновения с металлом. В некоторых вариантах этой легенды котел наполнен не водой, а кровью, что до некоторой степени параллельно описанию Кровоточащего Копья в «Продолжениях» Кретьена де Труа.

Неоднократно предпринимались попытки увидеть в копье Луга, а вслед за ним — по аналогии — и в Кровоточащем Копье символ молнии. За нанесением королю Пелламу удара Священным Копьем следует раскат грома и землетрясение, разрушающее замок.