Камень Тристана

Камень Тристана - надгробная стела около 2,3 м высотой, стоящая неподалеку от Фоуэй в Корнуолле. Латинская надпись на камне, датируемая приблизительно VI в., указывает на то, что этот монолит некогда служил надгробием некоего «Друстана, сына Куномора». Имя «Друстан» вполне может быть формой имени «Тристан». Второе имя — латинизированный вариант «Кунвавр» (Kynvawr), имени короля, правившего в Корнуолле в первой половине VI в.

Согласно одной из версий, его резиденцией и была земляная крепость, идентифицируемая как замок Дор.

Хотя генеалогии королевского дома Думнонии (бриттского королевства, в состав которого входил Корнуолл) относятся к XII в., нет сомнений в том, что они верно передают традицию. Королями Думнонии в VI в. названы Кунвавр, Константин, Эрбин и Герейнт. Поскольку Константин — один из бриттских королей, на которого обрушивается с порицаниями Гильда (писавший в середине VI в.), а имя Герейнта связывают с битвой при Кэтраэте (ок. 600), смерть Кунвавра должна приходиться на 525—550 гг., а его сына — предположительно на середину века или чуть позднее.

Следовательно, человек, увековеченный этой надгробной стелой, возможно, был сыном Кунвавра, короля Думнонии, и братом Константина. С королем Марком из легенды о Тристане и Изольде Куномора/Кунвавра связывает написанное в IX в. житие св. Павла Аврелиана. Эта идентификация сыграла немалую роль в определении того, где разыгрывались события легенды о Тристане. Соотнесение земляной крепости в Фоуэй с замком Дор и теория историчности этого замка, так же как утверждение, что камень с надписью воздвигнут в честь того самого Тристана, основаны на том, что за именем Марк действительно скрывается корнуоллский король Куномор.

Это одна из многих спорных теорий относительно персонажей артуровского эпоса, которая имеет приблизительно столько же сторонников, сколько противников. Если, как утверждает надпись на камне, Тристан был сыном короля, а не его племянником, то Изольде (вне зависимости от того, являлась ли она реальным лицом или плодом воображения) выпадала роль юной мачехи. Поэты могли изменить ситуацию, чтобы сделать историю этой великой любви более приемлемой для аудитории своего времени.