|
Кассивелан 
А начиналось все в степях Восточной Монголии, севернее пустыни Гоби, в долинах Селенги и Ордоса...
Народ хунну известен нам по многочисленным китайским источникам (вариант чтения - сюнну), состоял он поначалу из нескольких мелких монгольских племен - таких как хань-ань, хун-юй, и находился под гегемонией монгольского племенного союза дун-ху. От Поднебесной на юге их отделяли жуны. Так вот когда китайцы этих жунов разбомбили - они и встретились лицом к лицу с хуннами. До этого они жунов считали варварами, но вскоре поняли, что это еще фигня по сравнению с дикими, свирепыми монголоидами.
Мелкие враждующие царства Поднебесной с трудом сдерживали набеги северных кочевых племен, а объединитель Китая, И-Чжэн-ван (он же Цинь Ши-Хуанди) - отгородился от них 4.000 км стеной ван-ли-чан-чен. До сих пор это были просто грабительские набеги, переломный момент наступил во времена правления шаньюя (пожизненного правителя хунну) Маодуня (Модэ, 209 - 174 ВС), сына Туманя. Этот чувак попросту натянул свою давнюю крышу (племенной союз дун-ху) - благодаря тому, что приструнил свое войско, научив всадников и их коней ходить на цыпочках. Тумань поначалу недолюбливал сынка и планировал посадить на трон младшего, для чего отдал Маодуня в заложники юэчжам, а потом наехал на них. Маодунь слинял из зиндана и задумал жестокую месть. Надолго в памяти очевидцев засел его непревзойденный перл со свистящей стрелой...
Так вот - пара слов про этот прикол:
Модэ (ага, тоже вариант - так короче) собрал вокруг себя наиболее крепких и безбашенных воинов, и стал вырабатывать у них своеобразный условный рефлекс, как Павлов у собак. Для начала он внедрил такую новинку - наконечник стрелы с отверстиями, издававший при полете характерный пронзительный свист. Затем он завязал своей кодле глаза и стал обучать их пускать стрелы на слух, ориентируясь по свисту. Когда рефлекс выработался - осталось лишь закрепить его на практике. Короче Модэ снял с глаз воинов повязки и выстрелил из лука в своего верного коня, на глазах ошарашенной публики. Глаза хунну расширились от такого расклада... Модэ пересчитал стрелы в трупе коня и в колчанах, а тем, кто не осмелился спустить тетиву - приказал отрубить башку.
Затем, вернувшись из похода, он неожиданно пустил стрелу в свою молодую жену. Тех, кто и здесь проявил излишнюю гуманность - также слегка укоротили. После таких наглядных примеров хунну слушались своего босса беспрекословно, и когда во время охоты Модэ выстрелил в своего ненавистного папаню - тот в миг превратился в дикобраза. Потом новый шаньюй замочил своего братана и мать свою не пожалел. Шаньюем он стал в 209 ВС.
Таким образом, находившийся в его распоряжении тумен вырос в небольшое, но качественное войско, завоевавшее всю степную Маньчжурию и настучавшее по репе тохарам-юэчжам на западе. В 205 ВС эти головорезы отодрали ордосские племена баянь и лэуфань. Вскоре хунны, для которых китайская стена оказалась не столь мощной преградой, ужесточили свои набеги на Поднебесную. Ряды их пополнялись и крепли - в распоряжении Модэ было 24 хуннских рода, составлявшие 300 семей. Хунну могли собрать толпу как минимум в 300 тысяч рыл. Цинь Ши-Хуанди было некогда - он и так был весь запарен. Впрочем, его телега вскоре дала дуба, и на арену вышла агрессивная династия Хань.
В первую очередь ханьцы проанализировали ситуацию и выявили причину своих косяков. Ясен пень, необходимо было что-то делать со структурой армии. В первую очередь была количественно и качественно увеличена конница. Во-вторых - все секретные лаборатории империи Хань спешно изучали секрет сложносоставного клееного лука.
Между тем, начиная с 203 ВС, Маодунь захватил владения юэчжей в Восточном Туркестане, завоевал североалтайские племена, племена динлин, кюеше, гэгунь и посадил на бабки тибетских цянов. Короче, хуннская угроза обходила Ханьскую империю не только с севера, но и с запада. Крутые наезды на китайцев не заставили себя долго ждать. Первый из них принадлежит сыну Маодуня Лаошаню в 166 ВС (этот патлатый черт догнал отступающих юэчжей к северу от Тянь-Шаня и добил ублюдков в 170 ВС; он же раскроил башню вождю юэчжей Кидолу и смастерил из нее дежурную чашку, из которой и нажирался при каждом удобном случае). Прежде чем Хань собрала свои силы для контратаки - хунну уже от души поклубились на их территории. Затем набеги стали ежегодной традицией. Император Вэнь-ди скрипя зубами согласился башлять степнякам (162 ВС). Несмотря на это, сын Лаошаня Гюньчень в 158 ВС продолжил вышибать дурь из ханьских голов с новой силой. Китайцы пошли на новые уступки и заключили очередной позорный мир (152 ВС).
Этот мир продолжался целых 23 года, до воцарения на ханьском престоле У-ди 129 ВС). Новый император оказался не каким-нибудь лохом, и заменил тактику сдерживания врага кровавыми разборками.
Война вспыхнула вдоль всей хунно-китайской границы.
В 128 ВС китайский полководец Вэй Цин завоевал Ордос и пресек хуннские поползновения проникнуть за пределы Великой стены. Когда Гюньчень откинулся - его братан Ичисйэ прессанул сына Гюньченя Юйби и захватил власть. После внезапного налета ханьских войск в 123 ВС, он окончательно передислоцировался за пределы пустыни Гоби, однако это не спасло его от новых головняков.
У-ди не на шутку запарился и реорганизовал армию, в результате чего была создана 100-тысячная, конная, вооруженная до зубов кодла. Лучшие полководцы империи Хань - Вэй Цин и Хо Цюйбин - ваще реально крутые перцы - во главе этих узкоглазых монстров двинулись на Север (119 ВС), пересекли пустыню и забили стрелку пацанам Ичисйэ, которые, ожидая китайцев, курили на северной окраине Гоби. Рамсовались чуваки весь день, без видимых результатов, а к вечеру подул сильный ветер, поднявший тучи пыли. Ханьские генералы решили разрулить эту удачную тему, перешли в наступление и окружили армию хунну. Правда из-за темноты большинство кочевников вырвалось из оцепления, прорубившись сквозь ряды ханьских беспредельщиков. Все же 20 тысяч хунну было порвано на части, еще 70 тысяч повязано. После такой лажи кочевники свалили из Иньшаня и отступили в Халху. На южных окраинах Гоби они больше пальцы не гнули.
Затем в течение 20-ти лет крутых файтингов не было, хунну сидели в степях, зевали и покуривали травку.
После Ичисйэ (114 - 104 ВС) правил его старший сын Увэй - эдакий гороховый шут с синдромом Дауна. Роль урода в семье выпала именно ему. Все над ним прикалывались, а он мило улыбался.
В 104 ВС он по-тихому двинул кони, а титул шаньюя перешел к его сыну Ушилу. Вот уж этот буйнопомешанный вломил китайцам таких звездюлей (103 ВС), что был объявлен в федеральный розыск. Правда он не отличался трезвым образом жизни - и через два года беспробудных пьянок и ширева он словил свой последний приход. Правивший после него дядя Гюйлиху тоже разок навалял ханьцам (101 ВС), но правил он не долго. Не судьба, типа. Третий сын Ичисйэ - Цзюйдихэу - оказался самым навороченным из своей ближайшей родни. Он в хвост и в гриву отхреначил армию посланных против него китайцев на берегах Селенги, после чего последним пришлось переформировывать войска (97 ВС). Вскоре после смерти Цзюйдихэу карты в руки взял его сын Хулугу. Обе стороны готовились к новым разборкам, гнули пальцы, кидали понты и метали друг в друга вызывающие раскосые взгляды.
Ну так вот, короче...
После шести лет походов по психоаналитикам и лечения депрессухи - У-ди вроде полегчало. Он вдохнул полной грудью, похрустел суставами и отважился на решительный шаг... с крыши. Шучу.
В 90 ВС У-ди направил против кочевий хунну сразу три армии. Главная (70 000 конницы и 100 000 пехоты) под командованием Ли Гуан-ли двинула из Шофана (Ордос) прямиком на север, чтобы долбануть по центру кочевий. Вторая армия (30 000 конницы и 10 000 пехоты) выступила из Яймыня (крепость на востоке Великой Степи). Третья армия (40 000 конницы) наступала из Цзюцюаня на Тянь-Шань. Короче, китайский ван решил устроить маленький степной армагеддон. Но Хулугу тоже был не пальцем деланный - он сгоношил под свои кислотные оранжевые знамена всю кочевую братву, с которой когда-либо крутил делюги или бухал.
Природа не помнит такого скопища узкоглазых в одном месте и в одно время... Впрочем, китайцам не поперло с самого начала.
Хунну долго прикалывались над западной и восточной ханьскими армиями - то засыпали их стрелами, то, хихикая, разбегались врассыпуху. В моду тогда только вошел гашиш. Уклоняясь от резни, кочевники вконец задолбали китайцев, а когда те осознали, как говорится, чем адреналин пахнет - напали на них и всех отмудохали.
Главная армия Поднебесной была окружена у горы Яньжань укуренными хуннами и припухла. Это были ВИЛЫ.
Такого печального расклада бедный У-ди вынести не смог. Казалось, само небо злобно прется над ним и мочится на его седую голову... После этой лажи китайцы перестали рисоваться за пределами своей стены и надолго забыли про завоевательные войны.
А старый больной император совсем замкнулся; еще четыре года он молча ходил под себя и мастерил бумажные кораблики... В одно прекрасное утро 86 ВС он вдруг начал гонять чертей и загрузился.
Но как раз в тот момент, когда у хунну появилась возможность не парясь разрулить прежнюю мазу - в их среде началась какая-то жопа.
В 85 ВС Хулугу сыграл в ящик, перед этим жестоко обломав своего сына. Его шестерки стали возбухать по этому поводу, и подписали на трон Хуаньди - сынка восточного лули (князя), рассчитывая, что отныне будут жрать и квасить на халяву. Новый босс был не в кидняк хуннскому быдлу, а братва его не уважала; по кочевьям поползли левые базары. Почти тут же на востоке на хунну забили болт ухуани, а на западе усуни. Последние забились с ханьским императором Сюань-ди и подкинули ему тему - навалять хуннам люлей сообща. Китайцы, очковавшие после яньжаньской залепухи, послезали с толчков.
В 72 ВС ханьская 160-тысячная шобла высунулась в степь из Хэси и Ордоса. Одновременно 50 тысяч усуней налетели на хунну с запада. И если китайцы, как водится, облажались по уши - усуни завинтили хуннам по полной.
Зимой 71 ВС хунну забили усуням стрелу - потрещать по понятиям - но из-за сильных снегопадов и мороза в их стане начался голод. Большая часть братвы полегла в заснеженных степях, кого-то просто съели.
Летом того же года усуни с запада, ухуани с востока и рыжие динлины с севера круто наехали на хуннскую хазу, учинив там полный беспредел. До кучи хунну, которых и так прокатили как детей, опять вынуждены были жрать экскременты - из-за падежа скота. Почти треть населения хунну откинулась; каждый зачуханный шланг, ходивший под их крышей, стал строить из себя ферзя.
... В 70 ВС кони двинул шаньюй Хуаньди, а на его месте оказался братан Хулугу, Хюйлюй-Цюанькюй (во, блин, погоняло! :) Ну-ка, кто выговорит вслух?). При нем хунну продолжали хиреть, начались внутренние разборки. Распальцовки кидались по всей степи, поставки маньчжурской дикухи резко прекратились. Два года спустя за стену, в Китай, откинулось племя сижу. Шиза косила монголоидов направо и налево.
В 60 ВС Хюйлюй-Цюанькюй тоже крякнул, и хуннские кочевья разлиновал под себя Уянь-Гюйди. Этот раскосый зяблик сходу стал воротить телегу на всех прихвостней бывшего шаньюя, многих просто завалил - окоченевших жмуриков нашли в степи только по ранней весне, да так и не опознали. Родственники Хюйлюя пролетели как стая рубильников - Уянь-Гюйди выставил их полными дятлами и раздал их должности своей родне.
Хунну щурили глазки, скалились как бабуины на конопляном поле, скрежетали зубами, но и их терпение иссякало. Без базара, новый пахан чинил просто нереальный беспредел.
В 59 ВС откинул копыта один из лули (князей) блатного сеока (рода) Югянь. Уянь-Гюйди решил пристроить на новую мазу своего умственно отсталого сынка, но сеок Югянь по жизни обрубал такие лоховские разводы и, откровенно послав шаньюя на, откочевал на восток.
В 58 ВС на Уяня положил еще один навороченный сеок - Гуси, который короновал сына Хюйлюй-Цюанькюя, Хуханье. Видя, что такая лажа больше среди хунну не прокатит, Уянь-Гюйди наглотался какой-то хрени и накрылся драпом.
Хуханье попытался всех построить, но западные хуннские племена назвали его поганым чмом и забили ему стрелу - посмотреть, че он в натуре за пацан. В итоге ему набили рожу и сломали пару ребер, после чего недоделанный шаньюй слинял куда-то на восток. Сразу несколько лули стали грести тему под себя и корчить из себя шаньюев.
Впрочем, Хуханье оказался злопамятным и затаил на западных обиду. В 56 ВС он сгоношил восточную братву наехать на запад. Но и после того, как он выцепил своих обидчиков и жестко их прессанул - западная братва продолжала его форшмачить. Часть местных объявила шаньюем Сюсюнь-лули и ушла навстречу закату. На востоке тоже нашлись такие, кого обламывал подобный расклад: Чжичжи, родной братан Хуханье, закинул предъяву на трон и собрал вокруг себя банду отморозков. В течение двух лет у хунну было три шаньюя; каждый из них считал себя нереально крутым челом, а прочих называл полным отстоем. ...
... В 54 ВС Чжичжи ушатал Сюсюня, а затем наехал на Хуханье, разогнал его воинов как детей и выставил шаньюйскую хату в Хангае. После такого палева в ставке Хуханье начался кипеш... Почесав репу, он решил, что реальнее будет ходить под крышей Хань. В 52 ВС Хуханье забился с ханьским императором Сюань-ди в Чанъане. Тот накрыл бывшему шаньюю поляну и после улетного сэйшна подогнал хуннам риса, бухла и травы.
Зацепившись за такую халяву, под новую крышу стали сбегаться ушлые хунны, причем даже из банды Чжичжи.
Чжичжи попытался обрубить эту ботву, откинулся на запад и начал крушить черепа усуням, поднимая боевой дух своей братвы, однако зимой 48 ВС зверский дубак подкосил все его задумки. Полная лажа во внешней политике усугублялась внутренними косяками. Те, кто не окочурился - слиняли к Хуханье, который благодаря китайским подлечкам даже сбился на новые кеды; остальные стали бухтеть и искоса поглядывать на своего забелившегося пахана.
В итоге Хуханье, которого теперь все считали самым крутым перцем, замесил попутавшихся отморозков и стал рулить по всей хуннской степи. Вплоть до 31 ВС, когда камы и бо плясали на его похоронах заводные азиатские танцы, хунну жили практически без заморочек: распальцовки жестко рубились, а лоховские рисовки не прокатывали.
При сыновьях Хуханье - Фучжулэе, Сусйе и Гюйя - конкретных рамсов с китайцами не наблюдалось, но когда на ханьский престол залез Ван Ман - на Дальний Восток снова накатила нездоровая шняга... Жить в степи становилось слишком стремно.
... В 11 AD шаньюй Учжулю расправил пальцы и забил на ханьскую крышу. Оборзевшие хунну попросту кинули своих желтолицых благодетелей, сделали ходку на Юг и увели в степь стада скота и пленных. Но в 14 году Учжулю внезапно двинул кони. Поначалу хуннские пацифисты, возглавляемые одним из лули - Хянем - гоняли в розовых очках и проповедовали любовь к ближнему, однако в 15 г. кто-то пустил базар, будто Ван Ман замочил находящегося в Китае заложником шаньюйского сынка. После такой залепухи хунну раскумарились и стали совершать на Хань налет за налетом.
В 20-м г., после Хяня, паханом был назначен его братан Юй. При нем хунну ходили по степным просторам ферзями и прочно держали территорию от всякого левого сброда.
В Китае в это время царил полный абзац; население валило друг друга за горсть риса и хапку анаши. Этой бадягой не преминули воспользоваться орды хуннских неформалов. Новый ханьский босс - Гуан-у-ди - проявил себя полным дятлом и даже пару раз схлопотал по репе. Китайцы в панике линяли с северных рубежей - оставаться на прежнем месте отваживались только слюнявые дауны.
В середине 40-х гг хунну оборзели настолько, что наезжали даже на внутренние провинции империи... Но в скором времени хуннам стало не до внешних заморочек - в степи опять начались вилы.
To Be Continued... |
Творчество 
